В минувший четверг вся редакция, ну и особенно конечно я, бурно радовались тому, что в газете больше не будут указывать наш телефон. Рано, как выяснилось, радовались - пенсионеры номера телефонов записывают. Только что истину о том, что хорошо смеется только последний, подтвердило нечто, чуть не взорвавшее мне мозг.
Пенсионерка, представившаяся Галиной Михайловной уже почти привычно начала жаловаться на политическую ситуацию в стране и городе, непонятность статистических данных и весь мир в целом. Я уже привычно кивала, говорила "да-да" и выражала сочувствие ее тяжелой доле инвалида первой группы. Звонок Галины Михайловны ничем не отличался бы от десятков ему подобных, на которые я уже отвечала, если бы к середине своего скорбного монолога пенсионерка и инвалидка не начала говорить о себе в мужском роде. Сначала я подумала, что она оговорилась, но вскоре мой обоеполый собеседник окончательно перешел к мужскому роду и кинулся уже рассказывать мне басни про плюющихся петухов. Когда в конце разговора оно сказало "когда я был маленькой", я сдалась и, извинившись от лица редакции за все мировые проблемы, положила трубку.
Народ предположил, что когда-то Галина Михайловна пыталась сменить пол, но не все прошло удачно, и ей дали инвалидность. Как бы там ни было, моей психике нанесен сокрушительный удар, от которого мы с ней, с психикой, оправимся еще не скоро